На встрече с выпускниками одного из университетов Барак Обама предостерег мир об опасности гаджетомании, о том, что новейшие коммуникационные технологии могут служить не только добру и демократии, не только объединению, но и разъединению людей.
Ну, о высокотехнологичной атомизации общества, технологическом фетишизме и уходе в виртуальность, где нет места человеческой солидарности, и до Обамы говорили. Но то были частные лица в России. Другое дело американский президент. И что весьма показательно: выступает он часто и на разные темы, но именно это высказывание произвело выброс фекалий у "Молодой гвардии "Единой России". И — что тоже весьма характерно - на слова американского президента не обратили внимания российские демократы, до невозможности увлеченные новейшими технологиями, твердо верящие в то, что магическою силою, мистическим образом произойдет самозарождение гражданского общества из духа виртуальности. Да какое там произойдет! Оказывается, события в Междуреченске показали, что "с приходом и распространением социальных сетей мы совершенно неожиданно получили в России огромное гражданское общество, состоящее из миллионов виртуальных групп". И не надо никакой "полной гибели всерьез". Не стоит отрывать пальцы от клавиатуры, глаза от монитора и жопу от кресла. Но гражданское общество не "получают". Нигде и никогда. И уж тем более события в Междуреченске не дают никакого повода для столь радостного вывода. А вот вывод о том, что успешно осуществлен проект Владислава Суркова о создании гражданского общества из пятнадцати процентов населения, сделать можно. Ведь на это была направлена вся его работа: 85 процентов населения формирует картину мира с помощью ТВ. А те 15 процентов, что имеют доступ к Интернету, пусть тешат себя собственной избранностью и несут что хотят. И раз они считают, что у них есть гражданское общество, то они не будут требовать изменений на федеральных телеканалах, то есть равного доступа всего населения к информации. У них этот доступ есть, им этого достаточно. Но не может быть виртуального гражданского общества. Оно должно быть реально и институционально. И не может быть гражданского общества, которое формируется на основе привилегий (неважно, какого происхождения) в получении информации. Это самообман, и не я первый об этом говорю. Да и какая информация в Интернете была из Междуреченска? Почти никакой. Несколько ночных роликов в первую ночь и масса взаимоисключающих сообщений, документов разного происхождения, которые еще больше запутали дело. Надо признать очевидное: власть умело и грамотно создала информационную блокаду, частью которой была постоянная и умело организованная дезинформация. Всякая пропагандонская чушь не в счет, были вещи более тонкие и умные. Единственный достоверный источник о событиях в Кузбассе — интервью депутата Государственной думы Нины Останиной, оказавшей значительную помощь шахтерам, - при ее содействии были освобождены задержанные милицией при перекрытии дороги. Московские демократы в этом участия не принимали. Они поучали шахтеров: не надо скандалить, надо брать пример с Ганди. А главное, никто и не попытался проанализировать рассказ г-жи Останиной (не будучи членом КПРФ, не именую ее "товарищем", но выражаю ей почтение). Анализ ситуации в блогосфере был заменен выяснением того, какое заявление подлинное, какое нет. То есть опять же: виртуальность заменила реальность. Ни о какой солидарности речи не шло. О самих шахтерах говорили столь же высокомерно, как в 2008-м об автодилерах, протестовавших во Владивостоке. Между тем, тогда речь шла о протестах реального - а не виртуального или выдуманного агитпропом - среднего класса. А сейчас, если судить по детальному рассказу депутата Останиной (других просто нет), шахтеры борются не за социализм, не за свержение конституционного строя, а за цивилизованный рынок рабочей силы. Это не погромщики в Петрограде семнадцатого года, не кокаинисты и садисты, совершившие октябрьский переворот. Кокаинисты сейчас находятся в другом месте, а садисты их охраняют. Это подтверждается и финансовыми выкладками, появившимися в блогосфере, доказывающими высокую — на уровне компаний сотовой связи — рентабельность "Распадской" и огромную — в 75 раз — разницу выплат рабочим и управляющим. Нынешний конфликт несопоставим с тем, что было в 1989 году, — об этом говорит и Нина Останина. Шахты не убыточны, но регион депрессивен - вот такой парадокс административной модели капитализма, которая вновь, как и в позапрошлом веке, реализуется в России. Все в той же дружной спайке власти и собственников. События в Кузбассе тем и интересны, что по ним можно судить об отношениях власти и собственности, о развитии общественной субъектности и противодействии этому процессу, о нетерпимости и власти, и собственников к рядовому трудовому конфликту, который возводится на уровень бунта и революции, об отношениях России с окружающим миром. Да, и об этом тоже. "Распадская" входит в офшорную империю олигарха, который, даже будучи главой субъекта федерации, жил за границей. Шахтеры же имеют шанс интернационализировать конфликт, например, обратиться в МОТ. Это не моя идея, но человек, ее высказавший, не давал совета рабочим, а упрекал их в ограниченности. И самое главное. Как можно говорить о том, что кто-то "получил гражданское общество" на экране своего монитора, если кузбасский конфликт показал отсутствие в России профсоюзов — не формальных, не виртуальных, а реальных? Вывод из происшедшего пока печален. Если прибегнуть к советскому языку, можно говорить об успешном построении неототалитаризма в одной отдельно взятой стране. Так называемая внесистемная оппозиция прекрасно вписалась в новую систему, отказавшись от борьбы за реальное, "взрослое" гражданское общество в пользу игрушки, гаджета, гражданского общества виртуального, для подростков и взрослых, остановившихся в развитии. Но ни ей, ни правящей элите успокаиваться не стоит. И дело не в том, что весьма вероятно обострение классовой борьбы по мере продвижения к полной и окончательной победе неототалитаризма. А в том, что в стране остаются люди, которые в ответ на елейные уговоры пропагандонов, убеждающих в том, что стыдно поддерживать шахтеров, которые якобы вознамерились сделать революцию, отвечают так: "Стыдно не поддержать. Я не знаю, кто прав, а кто виноват. Но я знаю, кто у меня лично вызывает сочувствие" Статья опубликована на сайте Грани.Ru
