Профессия учителя предполагает рождать в учениках сомнения. Каждый урок, каждое практическое занятие. Учитель должен учить учеников в спорах, сомнениях, ошибках постигать истину. Сейчас ученики не любят спорить, не вступают в дискуссии. Они просты и ограничены, как учебник Мединского. А ведь дискуссия на уроке истории очень важна.
Но современная учебная программа, оправдывающая методы фашистского режима в одной известной стране, не предполагает дискуссий. Ученики должны знать: наше дело правое, мы победим!
А быть личностью – это уже давно факультативное качество. Просыпаясь ночью, испытываю паническую атаку: может, бросить эту рашистскую школу, уехать в Израиль или в Штаты? Хочется, чтобы ученики слушали, как в прошлом веке: с блеском в глазах, готовые дискутировать, спорить, рассуждать. А сейчас: вялые ученики, тусклые взгляды, не слушают, а пялятся в свои смартфоны. Пробовал увлечь рассказами, но современных школьников в России ничем не проймешь. Бывают исключения: некоторые подходят, просят дополнительную литературу, спрашивают. Особенно, если речь про гладиаторов, про древние века. А так: унылая масса, ватники. Ничем не интересуются: день прошел и ладно. А ведь юношество – пора, когда нужно познавать, изучать, открывать неизведанное.
Наши школьники открывают новые чипсы и хвалятся друг другу брошюрами сетей фастфуда, где накануне закусывали. Примитивные, кем они станут? Винтиками, песком для государства?
Простыл, и меня пришли проведать школьники, у которых я классный руководитель. Ребята удивились: "Лев Израилевич, у вас что, телевизора нет? Как же вы Соловьева и Путина смотрите?", "Не смотрю, мне Ютьюба хватает", "А компьютер или ноут где?", "Я со смартфона". Объяснил, что конспекты для уроков пишу на компьютере в учительской. Так удобнее. А дома, по-старинке, конспектирую в тетрадки.
Изучили ребята содержимое моего холодильника, удивившись обилию продуктов "Красная цена". По их мнению, педагоги зарабатывают так много, что могут питаться едой из ресторанов.
Ребята принесли гостинец: конфеты, с которыми мы пили чай. "А мебель у вас почему не из IKEA?", "А книг почему так много? Выкиньте, от них пыль". Книг у меня, действительно, много – книжные полки, стенка, подоконники завалены книгами. Ребята оценили советскую СВЧ-печь "Электроника" – "Ого! В СССР микроволновки делали? А мы думали, их делают только в Китае". Ага, в СССР делали только галоши...
В "хрущевке" не до евроремонта. Ребята набились в квартире, как селедка в банке. Удивило фото деда, замдиректора завода, с космонавтами: "Почему у них нет нашивок Z? Они не участвовали в "спецоперации"?" Потом ребята начали наперебой рассказывать, кто из их родственников участвовал в "СВО". С гордостью говорили о заработанных родней на войне деньгах. Выяснилось: школьники в России не рефлексируют, говоря о войне. Для них "СВО" так же привычна, как купить упаковку чипсов. "Окончу школу, тоже пойду на СВО, денег подзаработаю. Деньги нужны китайский Ленд Круизер купить", – хвалился один из учеников, ранее в ненависти к украинцам не замеченный.
"Денис, но война, это всегда необходимость убивать. Ты это сможешь?" – задал вопрос при других ребятах. Не задумываясь, пацан ответил: "Смогу, чего такого-то, за деньги?"
Настроение после такой бравады сопляка испортилось. Хотелось надавать ему тумаков, схватить обеими руками, встряхнуть, чтобы пришел в себя, выбросил патриотический бред из своей вихрастой головы. Пропаганда твердит, что за годы независимости украинские власти вырастили поколение укрофашистов. Кого вырастили за годы правления президента-монополиста в другой, известной всем стране?
"Все покупается и все продается", – говорили в годы застоя. Сейчас этот лозунг актуальнее в сто раз. Народ обнищал, за лишнюю тысячу рублей глотку перегрызет. Молодежь хочет всего и сразу. Поэтому, соблазнившись легким заработком, едет на "СВО". Военная романтика заканчивается после первой ночи в грязном окопе в летнем обмундировании. После марш-броска без сухпайка, под атакой украинских дронов, когда твои однополчане падают от взрывов гранат, а ты должен бежать, не останавливаясь, чтобы не стать мишенью. После криков командиров, называющих солдат "говном". Тогда начинаешь понимать, что ты винтик и песок в игре под названием "политика".
Однажды прочитал книгу американца, воевавшего во Вьетнаме. Рассказ был такой же, как у приехавших с "СВО".
Впечатления солдат армий-агрессоров на войне одинаковы. От чувства гордости за наступление до покаяния за агрессию и военные преступления.
В нашей "хрущевке" плохо топят. Соседка-пенсионерка пожаловалась слесарю. В ответ: "Обращайтесь к старшему по дому. У меня нет телефона начальника ЖЭУ". А старший по дому: мужик лет тридцати из деревни. Он старшим стал исключительно из-за выгоды: коммуналку как общественник не платит. Ну и за "СВО" агитирует. Соседке в ответ на жалобы про отопление он начал скалить зубы и, отхлебывая "Охота крепкое" из баклажки, твердить: "Везде в Самаре так топят. Жалуйтесь хоть Путину, мне насрать". Его свиные глазки сверлили взглядом соседку, а нашивка "Z" на его олимпийке давала понять, что такого отморозка ничем не проймешь.
Соседка пошла ва-банк и записала на спрятанный в кармане смартфон слесаря, когда тот, придя в очередной раз по жалобе на холодные батареи, предложил решить вопрос за деньги. Слесарь, узнав, что его записали, сразу включил отопление. В квартирах "хрущевки" стало тепло: "Я все включу, только в ЖЭУ не жалуйтесь. Мы, слесари, на брони от "СВО". Если начальство узнает, бронь снимет и я на войну уеду. А у меня мамка в деревне и дети", – визжал, утирая слезы, слесарь. Тоже деревенский, как и старший по дому. И тоже локтями упирающийся, чтобы остаться в Самаре. Тут и однушку в "хрущевке", работая слесарем, получил, и с продавщицей из "Магнита", тоже деревенской, жившей в Кошелеве, сошелся, детей родил. Обычный "новый самарец": тупой, ленивый, лживый, льстящий начальству, с высокой самооценкой и интеллектом шавки из подворотни.
Где они, "старые самарцы"? Где современные Ваган Каркарьян, Георгий Ратнер, Алексей Росовский, Елена Шпакова, Виктор Литвинов? В столице да за границей. Некоторые еще остаются в родном городе. Надеясь, что придет эпоха перемен и Самара будет городом умных, добрых людей, созидающих во благо общества. Но это, похоже, утопия.
